soroka95: (Cерьги)





 *

Над пеною моря, раздумьем объят,
Сижу на утесе скалистом.
Сшибаются волны, и чайки кричат,
И ветер несется со свистом.

Любил я немало друзей и подруг.
Но где они? Кто их отыщет?
Взбегают и пенятся волны вокруг,
И ветер протяжно свищет.


Перевод: С.Я.Маршак
soroka95: (glasses)
Бродский сказал о нем: "Великий Баратынский".
Лучше не скажешь...


Уверение

Нет, обманула вас молва,
По-прежнему дышу я вами,
И надо мной свои права
Вы не утратили с годами.
Другим курил я фимиам,
Но вас носил в святыне сердца;
Молился новым образам,
Но с беспокойством староверца.


1824




Муза

Не ослеплен я музою моею:
Красавицей ее не назовут,
И юноши, узрев ее, за нею
Влюбленною толпой не побегут.
Приманивать изысканным убором,
Игрою глаз, блестящим разговором
Ни склонности у ней, ни дара нет;
Но поражен бывает мельком свет
Ее лица необщим выраженьем,
Ее речей спокойной простотой;
И он, скорей чем едким осужденьем,
Ее почтит небрежной похвалой.



<1829>
soroka95: (glasses)








*


Как кони медленно ступают,
Как мало в фонарях огня!
Чужие люди, верно, знают,
Куда везут они меня.

А я вверяюсь их заботе.
Мне холодно, я спать хочу;
Подбросило на повороте,
Навстречу звездному лучу.

Горячей головы качанье
И нежный лед руки чужой,
И темных елей очертанья,
Еще невиданные мной.


1911
soroka95: (Серьги)
Еще... Перечитываю, не могу остановиться.
Он  прелесть, прелесть!




*

Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе,-
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.

Они меня на кладбище снесут,
Простят долги и старые обиды.
Я отменяю воинский салют,
Не надо мне гражданской панихиды.

Не будет утром траурных газет,
Подписчики по мне не зарыдают,
Прости-прощай, Центральный Комитет,
Ах, гимна надо мною не сыграют.

Я никогда не ездил на слоне,
Имел в любви большие неудачи,
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.
soroka95: (glasses)



*


(Песня из пьесы)

Лают бешено собаки
В затухающую даль,
Я пришел к вам в черном фраке,
Элегантный, как рояль.
Было холодно и мокро,
Жались тени по углам,
Проливали слезы стекла,
Как герои мелодрам.
Вы сидели на диване,
Походили на портрет.
Молча я сжимал в кармане
Леденящий пистолет.
Расположен книзу дулом
Сквозь карман он мог стрелять,
Я все думал, думал, думал -
Убивать, не убивать?
И от сырости осенней
Дрожи я сдержать не мог,
Вы упали на колени
У моих красивых ног.
Выстрел, дым, сверкнуло пламя,
Ничего уже не жаль.
Я лежал к дверям ногами -
Элегантный, как рояль.






1959
soroka95: (glasses)
Из цикла "Разрыв"


3.

От тебя все мысли отвлеку
Не в гостях, не за вином, так на небе.
У хозяев, рядом, по звонку
Отопрут кому-нибудь, когда-нибудь.

Вырвусь к ним, к бряцанью декабря.
Только дверь — и вот я!
Коридор один. «Вы оттуда? Что там говорят?
Что слыхать? Какие сплетни в городе?

Ошибается ль еще тоска?
Шепчет ли потом: «Казалось — вылитая».
Приготовясь футов с сорока
Разлететься восклицаньем: «Вы ли это?»

Пощадят ли площади меня?
Ах, когда б вы знали, как тоскуется,
Когда вас раз сто в теченье дня
На ходу на сходствах ловит улица!»

1919
soroka95: (glasses)
*

Я живу, озираясь,
Что-то вспомнить стараюсь —
И невмочь, как во сне.
Эта злая работа
До холодного пота,
Видно, впрямь не по мне.
Но пора ведь, пора ведь
Что-то разом исправить
Распрямить, разогнуть...
Голос тихий и грозный
Отвечает мне: поздно,
Никого не вернуть.

Я живу, озираясь,
Я припомнить стараюсь
Мой неведомый век.
Все забыла, что было,
Может, я и любила
Только лес, только снег.
Снег — за таинство света
И за то, что безгласен
И со мною согласен
Тишиною пути,
Ну а лес — не за это:
За смятенье, за гомон
И за то, что кругом он,
Стоит в рощу войти...


1969
soroka95: (glasses)














*

От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь...

Да два-три дуба выросли на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят,- и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.

Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих - лишь грезою природы.

Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.

17 августа 1871
soroka95: (glasses)
Из цикла "Диван Тамарита"


 ГАЗЕЛЛА ОБ УТРЕННЕМ РЫНКЕ

    Я под аркой Эльвиры
    буду ждать на пути,
    чтоб узнать твое имя
    и, заплакав, уйти.

 Что за луны льдом озерным
 на лице твоем застыли?
 Как в заснеженной пустыне
 твой костер собрать по зернам?
 Твой хрусталь колючим терном
 кто задумал оплести?..

    Я под аркой Эльвиры
    буду ждать на пути,
    чтобы взгляд твой пригубить
    и, заплакав, уйти.

 Ранит голос твой весенний
 среди рыночного крика!
 Сумасшедшая гвоздика,
 затерявшаяся в сене!
 Как близка ты в отдаленье,
 а вблизи - не подойти...

    Я под аркой Эльвиры
    буду ждать на пути,
    чтобы бедер коснуться
    и, заплакав, уйти.

               1936

Пер. А. Гелескул


soroka95: (glasses)

 ЮГ

 Юг,
 мираж,
 отражение.

 Можно сказать
 что угодно:
 апельсин или звезда,
 русло реки или небо.

 О, стрела,
 стрела!
 Юг -
 это стрела золотая,
 блуждающая над ветром.

        1924-1927

Перевод:А. Гелескул 



soroka95: (glasses)
*

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.
Не сплю.
Не рвусь
ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,
Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,
Как зелено в саду.
Давно желанного и жданного подарка
Не жду.

Не радует ни утро, ни трамвая
Звенящий бег.
Живу, не видя дня, позабывая
Число и век.

На, кажется, надрезанном канате
Я - маленький плясун.
Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик
Двух темных лун.



13 июля 1914
soroka95: (glasses)
Саша Черный
«Вешалка дураков»



1




Раз двое третьего рассматривали в лупы
И изрекли: "Он глуп". Весь ужас здесь был в том,
Что тот, кого они признали дураком,
Был умницей,- они же были глупы,



2




"Кто этот, лгущий так туманно,
Неискренно, шаблонно и пространно?"
- "Известный мистик N, большой чудак".
- "Ах, мистик? Так... Я полагал - дурак".



3




Ослу образованье дали.
Он стал умней? Едва ли.
Но раньше, как осел,
Он просто чушь порол,
А нынче - ах злодей -
Он, с важностью педанта,
При каждой глупости своей
Ссылается на Канта.



4




Дурак рассматривал картину:
Лиловый бык лизал моржа.
Дурак пригнулся, сделал мину
И начал: "Живопись свежа...
Идея слишком символична,
Но стилизовано прилично"
(Бедняк скрывал сильней всего,
Что он не понял ничего),



5




Умный слушал терпеливо
Излиянья дурака:
"Не затем ли жизнь тосклива,
И бесцветна, и дика,
Что вокруг, в конце концов,
Слишком много дураков?"
Но, скрывая желчный смех,
Умный думал, свирепея:
"Он считает только тех,
Кто его еще глупее,-
"Слишком много" для него...
Ну а мне-то каково?"



6




Дурак и мудрецу порою кровный брат:
Дурак вовек не поумнеет,
Но если с ним заспорит хоть Сократ,-
С двух первых слов Сократ глупеет!



7




Пусть свистнет рак,
Пусть рыба запоет,
Пусть манна льет с небес,-
Но пусть дурак
Себя в себе найдет -
Вот чудо из чудес!

1909 - 1910
soroka95: (glasses)









Осень в Норенской




Мы возвращаемся с поля. Ветер
гремит перевёрнутыми колоколами вёдер,
коверкает голые прутья ветел,
бросает землю на валуны.
Лошади бьются среди оглобель
черными корзинами вздутых рёбер,
обращают оскаленный профиль
к ржавому зубью бороны.

Ветер сучит замерзший щавель,
пучит платки и косынки, шарит
в льняных подолах старух, превращает
их в тряпичные кочаны.
Харкая, кашляя, глядя долу,
словно ножницами по подолу,
бабы стригут сапогами к дому,
рвутся на свои топчаны.

В складках мелькают резинки ножниц.
Зрачки слезятся виденьем рожиц,
гонимых ветром в глаза колхозниц,
как ливень гонит подобья лиц
в голые стёкла. Под боронами
борозды разбегаются пред валунами.
Ветер расшвыривает над волнами
рыхлого поля кулигу птиц.

Эти виденья - последний признак
внутренней жизни, которой близок
всякий возникший снаружи призрак,
если его не спугнет вконец
благовест ступицы, лязг тележный,
вниз головой в колее колесной
перевернувшийся мир телесный,
реющий в тучах живой скворец.

Небо темней; не глаза, но грабли
первыми видят сырые кровли,
вырисовывающиеся на гребне
холма - вернее, бугра вдали.
Три версты еще будет с лишним.
Дождь панует в просторе нищем,
и липнут к кирзовым голенищам
бурые комья родной земли.
soroka95: (glasses)








    
     * 
       
     Опять войны разноголосица
     На древних плоскогорьях мира,
     И лопастью пропеллер лоснится,
     Как кость точеная тапира.
     Крыла и смерти уравнение,--
     С алгебраических пирушек
     Слетев, он помнит измерение
     Других эбеновых игрушек,
     Врагиню ночь, рассадник вражеский
     Существ коротких ластоногих,
     И молодую силу тяжести:
     Так начиналась власть немногих...

     Итак, готовьтесь жить во времени,
     Где нет ни волка, ни тапира,
     А небо будущим беременно --
     Пшеницей сытого эфира.
     А то сегодня победители
     Кладбища лета обходили,
     Ломали крылья стрекозиные
     И молоточками казнили.

     Давайте слушать грома проповедь,
     Как внуки Себастьяна Баха,
     И на востоке и на западе
     Органные поставим крылья!
     Давайте бросим бури яблоко
     На стол пирующим землянам
     И на стеклянном блюде облако
     Поставим яств посередине.

     Давайте все покроем заново
     Камчатной скатертью пространства,
     Переговариваясь, радуясь,
     Друг другу подавая брашна.
     На круговом на мирном судьбище
     Зарею кровь оледенится.
     В беременном глубоком будущем
     Жужжит большая медуница.

     А вам, в безвременьи летающим
     Под хлыст войны за власть немногих,--
     Хотя бы честь млекопитающих,
     Хотя бы совесть ластоногих,
     И тем печальнее, тем горше нам,
     Что люди-птицы хуже зверя
     И что стервятникам и коршунам
     Мы поневоле больше верим.
     Как шапка холода альпийского,
     Из года в год, в жару и лето,
     На лбу высоком человечества
     Войны холодные ладони.
     А ты, глубокое и сытое,
     Забременевшее лазурью,
     Как чешуя многоочитое,
     И альфа и омега бури;
     Тебе -- чужое и безбровое,
     Из поколенья в поколение,--
     Всегда высокое и новое
     Передается удивление.

             1923
soroka95: (glasses)

*
Как женственное серебро горит,
Что с окисью и примесью боролось,
И тихая работа серебрит
Железный плуг и песнотворца голос.

Начало 1937
soroka95: (glasses)
*

Как неожиданно и ярко,
На влажной неба синеве,
Воздушная воздвиглась арка
В своем минутном торжестве!
Один конец в леса вонзила,
Другим за облака ушла -
Она полнеба обхватила
И в высоте изнемогла.

О, в этом радужном виденье
Какая нега для очей!
Оно дано нам на мгновенье,
Лови его - лови скорей!
Смотри - оно уж побледнело,
Еще минута, две - и что ж?
Ушло, как то уйдет всецело,
Чем ты и дышишь и живешь.


5 августа 1865
soroka95: (glasses)
Открытка с тостом

  Н. И.

Желание горькое — впрямь!
свернуть в вологодскую область,
где ты по колхозным дворам
шатаешься с правом на обыск.
Все чаще ночами, с утра
во мгле, под звездой над дорогой.
Вокруг старики, детвора,
глядящие с русской тревогой.

За хлебом юриста — земель
за тридевять пустишься: власти
и — в общем-то — честности хмель
сильней и устойчивей страсти.
То судишь, то просто живешь,
но ордер торчит из кармана.
Ведь самый длиннейший правеж
короче любви и романа.

Из хлева в амбар,— за порог.
Все избы, как дырки пустые
под кружевом сельских дорог.
Шофер посвящен в понятые.
У замкнутой правды в плену,
не сводишь с бескрайности глаза,
лаская родную страну
покрышками нового ГАЗа.

Должно быть, при взгляде вперед,
заметно над Тверью, над Волгой:
другой вырастает народ
на службе у бедности долгой.
Скорей равнодушный к себе,
чем быстрый и ловкий в работе,
питающий в частной судьбе
безжалостность к общей свободе.

...За изгородь в поле, за дом,
за новую русскую ясность,
бредущую в поле пустом,
за долгую к ней непричастность.
Мы — памятник ей, имена
ее предыстории — значит:
за эру, в которой она
как памятник нам замаячит.

Так вот: хоть я все позабыл,
как водится: бедра и плечи,
хоть страсть (но не меньше, чем пыл)
длинней защитительной речи,
однако ж из памяти вон,—
хоть адреса здесь не поставлю,
но все же дойдет мой поклон,
куда я его ни направлю.

За русскую точность, по дну
пришедшую Леты, должно быть.
Вернее, за птицу одну,
что нынче вонзает в нас коготь.
За то что... остатки гнезда...
при всей ее ясности строгой...
горят для нее как звезда...
Да, да, как звезда над дорогой.


1972(?)
soroka95: (glasses)
*

О, какие мне снились моря!
Шелестели полынью предгория...
Полно, друг. Ты об этом зря,
Это все реквизит, бутафория.
Но ведь снилось! И я не пойму - 
Почему они что-то значили?
Полно, друг. Это все ни к чему.
Мироздание переиначили.
Эта сказочка стала стара,
Потускнели видения ранние,
И давно уж настала пора
Зренья, слуха и понимания.


1967
soroka95: (glasses)
*

О временах простых и грубых

Копыта конские твердят.
И дворники в тяжелых шубах
На деревянных лавках спят.

На стук в железные ворота
Привратник, царственно-ленив,
Встал, и звериная зевота
Напомнила твой образ, скиф!

Когда с дряхлеющей любовью
Мешая в песнях Рим и снег,
Овидий пел арбу воловью
В походе варварских телег.
soroka95: (glasses)
Осенняя воля

Выхожу я в путь, открытый взорам,

Ветер гнет упругие кусты,
Битый камень лег по косогорам,
Желтой глины скудные пласты.

Разгулялась осень в мокрых долах,
Обнажила кладбища земли,
Но густых рябин в проезжих селах
Красный цвет зареет издали.

Вот оно, мое веселье, пляшет
И звенит, звенит, в кустах пропав!
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.

Кто взманил меня на путь знакомый,
Усмехнулся мне в окно тюрьмы?
Или — каменным путем влекомый
Нищий, распевающий псалмы?

Нет, иду я в путь никем не званый,
И земля да будет мне легка!
Буду слушать голос Руси пьяной,
Отдыхать под крышей кабака.

Запою ли про свою удачу,
Как я молодость сгубил в хмелю...
Над печалью нив твоих заплачу,
Твой простор навеки полюблю...

Много нас — свободных, юных, статных —
Умирает, не любя...
Приюти ты в далях необъятных!
Как и жить и плакать без тебя!

1905

Profile

soroka95: (Default)
soroka95

March 2014

S M T W T F S
      1
2345 678
9101112 131415
16171819202122
23242526272829
3031     

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 4th, 2025 11:04 am
Powered by Dreamwidth Studios